Роман «Времени нет» Глава 11 «Дикарь»

Приветствую, дорогие друзья! Сегодня с нами снова герои романа Люси Вагановой «Времени нет». В предыдущей главе мы оставили нашу героиню Анастасию в современных Афинах, в неожиданной ситуации. А теперь мы вместе с пифией Фотини продолжаем путешествие по Древней Греции.

Фотини отправляется в греческую колонию Пантикапей, и там её ждут новые знакомства и открытия. Итак, глава одиннадцатая

Дикарь

Морское путешествие к дальним пределам Эвксинского Понта, к самым берегам Боспора Киммерийского, Фотини проделала в обществе одного из учеников Фидия, молодого скульптора по имени Эпизелос.

За время пути этот светловолосый широкоплечий юноша рассказал пифии много интересного о своем ремесле. Эпизелос вез с собой в дар храму несколько работ учителя и кое-что из своих изделий, среди которых он особенно гордился барельефом, изображающим Аполлона и Марсия. Фотини не нравился этот сюжет, она была уверена, что история о лучезарном боге, позавидовавшем искусству колченогого сатира, есть ни что иное, как выдумка людей, приписывающих свои низменные свойства олимпийцам во имя самооправдания. Но у молодого скульптора на этот счет было другое мнение и он все время старался вовлечь Фотини в спор на эту тему.

Погода благоприятствовала, попутный ветер помогал гребцам и, несмотря на многочисленные остановки, судно пришло в Пантикапей даже раньше, чем предполагалось. Издалека заприметив парус греческого корабля, толпа местных жителей собралась у пристани чтобы встретить гостей и посмотреть на привезенные товары. Когда же зеваки разглядели, что на палубе среди моряков стоит молодая девушка, они удивленно загалдели. Ступив на берег первым, Эпизелос тут же обратился к встречавшим с приветвием:

— Граждане славного города Пантикапея, мы прибыли сюда из Афин для того, чтобы приумножить великолепие Царства Боспора Киммерийского. Я направлен к вам великим ваятелем Фидием, другом стратега Афинского, могучего Перикла, дабы украсить храмы ваши скульптурами и прочими божественными изображениями. Со мной прибыла лучшая пифия из Дельфийского храма, посланная сюда служить всемогущему Аполлону в Боспорском оракуле.

Фотини была поражена видом прекрасного северного города. который так живописно расположился на склонах горы, вершину которой венчал акрополь. Туда ей предстояло сейчас подняться для встречи со старшим жрецом, Леархом.

Несколько горожан, облаченных в богато расшитые одежды, вызвались сопроводить пифию в храм, тогда как Эпизелос оставался в порту следить за разгрузкой судна.

Приветствуемую криками толпы, ее повели вверх по каменной лестнице, богато украшенной по бокам скульптурами, среди которых было множество изображений грифонов. Специально приставленный раб шел сзади девушки и держал над ее головой матерчатый зонт, защищавший от нещадно палившего солнца.

Леарх встретил гостью с распростертыми объятиями, так как появление дельфийской пифии сулило храму процветание. Прочитав письмо от Клейтоса, старик тут же поспешил сообщить Фотини, что оракул расположен с северной стороны горы, ближе к подножию и она сможет осмотреть его, как только отдохнет с дороги. Он дал распоряжение жрицам отвести девушку к нему в дом, который находился по- соседству, и где одна из комнат в женской половине была предназначена для гостей и в настоящий момент пустовала.

На другой день утром Фотини задумала одна пройтись вниз по северному склону, туда, где вне стен акрополя был расположен оракул. Как ей уже рассказали, место для совершения таинств пророчества представляло собой маленький, стоящий особняком храм, построенный над священным источником.

Проснулась она рано, но в доме уже царила утренняя суета. Она слышала, как хозяйка, жена Леарха, раздавала поручения слугам, как во внутреннем дворике кто-то подметал плиты каменного пола, а с кухни доносился запах выпекаемого хлеба.

Выйдя из гинекиума, женской части дома, Фотини тут же натолкнулась на поджидавшего ее Эпизелоса. Молодой скульптор переночевал по-соседству и теперь собирался отправиться вместе с пифией для того, чтобы осмотреть святилище.

Сказать по-правде, девушка не очень хотела идти туда с провожатым, но она решила не подавать вида, что недовольна, ведь прогулка женщины в одиночку нарушала нормы приличия. Да и не могла же она запретить Эпизелосу выполнять его работу: ученик Фидия уже получил заказ на изготовление скульптуры Аполлона для оракула.

Пока, выйдя из акрополя, они шли через северные окраинные кварталы Пантикапея, Эпизелос делился своими впечатления об увиденном:

— У местных жителей из-за соседства с варварами испорчен вкус в умении одеваться, ты обратила внимание, что они увешивают себя побрякушками без меры!

— Что, однако, не помешало тебе обзавестись этим новым золотым браслетом — тут же спарировала пифия.

Скульптор возмутился:

— Но это же прекрасная старинная работа и выменял я его очень удачно, они здесь легко идут на обмен, деньгами платить не обязательно!

— К чему ты мне все это расскаываешь, Эпизелос? Я не люблю, когда мужчины болтают про свои покупки, особенно про то, как они торгуются приобретая украшения! — оборвала его Фотини .

Аккуратно выложенная камнями дорожка наконец привела их к цели — они очутились у элегантного павильона, окруженного колоннадой. Вокруг этого небольшого сооружения росли заботливо подстриженные кусты лавра и самшита, такое же обрамление имел и стекающий по склону ручей, бравший начало непосредственно под самой постройкой. Павильон был сооружен над источником, который, по преданию, был высечен из камня самим Аполлоном. По левую сторону от храма пологие склоны горы переходили в степь, поросшую лесом , а справа открывался вид на Боспор Киммерийский, пролив, соединяющий Эвксинский Понт с Меотийском озером.

Фотини прошла внутрь павильона — в глубине его располагался алтарь и рядом с ним — внутренняя беседка для оракула.

Пифию охватило то трепетное чувство, которое она испытывала и в Дельфах, приближаясь к месту ее общения с божеством.

Ей вдруг очень захотелось остаться одной. Она повернулась к Эпизелосу, разглядывавшему каменную вазу, стоявшую на полу у алтаря :

— Пройдись, пожалуйста, вниз по ручью и посмотри, может можно будет сделать какой-нибудь изящный мостик через него где нибудь поблизости.

Молодой человек не стал спорить и вышел из павильона. Фотини поспешила к беседке, где происходили таинства и обнаружила, войдя в нее, небольшой треножник возле обрамленного мрамором, бьющего из под земли источника, вода которого наполняла миниатюрный пруд и протекала дальше, но этого не было видно,так как ручей прикрывал нависший над ним деревянный пол.

Пифия склонилась над водой и стала вглядываться в отражение на поверхности пруда. Ей очень хотелось увидеть лицо Аполлона, она не сомневалась, что если не сегодня, то завтра она вновь будет разговаривать с ним. Но вместо этого, она увидела Анастасию. Ей показалось, что девушка находится в смятении, судя по ее выражению лица, с ней явно что-то случилось.

— Эй, Анастасия, что с тобой? — от неожиданности Фотини воскликнула довольно громко. Но Анастасия как будто ее не слышала. «Односторонний контакт, — подумала пифия — наверное другие люди своими словами заглушают меня, надо будет подождать, пока она останется одна или они все замолчат»

Неожиданно цокот конских копыт по каменному полу оборвал мысли девушки:

— Что за возмутительная наглость! — пифия выбежала из беседки, гневно сверкая глазами. Она не могла поверить в происходящее: перед ней верхом на лошади ухмылялся какой-то тип, по виду это определенно был скиф. Великолепный каурый скакун под ним весело перебирал тонкими ногами, словно радуясь участию в выходке своего всадника.

— Ух ты, какая красотка! — не обращая внимания на возмущение девушки, восхитился дикарь. Его круглые как у птицы, серые глаза сузились и он засмеялся, обнажая белоснежные зубы.

— Убирайся вон из храма, дикарь! — крикнула в ответ Фотини, — Ты не смеешь оскорблять наши святыни!

— Интересно знать: что может быть оскорбительного в том, что мой Скил зашел вместе со мной помолиться — шутник опять осклабился — или ты считаешь, что люди лучше лошадей? Тогда я тебя поспешу заверить — это не так. В особенности мой жеребец, уж вот где кладезь добродетелей!

Манера говорить выдавала в этом скифе благородное происхождение, но в то же время вел он себя нахально и не думал покидать храм.

— Спешься сейчас же, презренный варвар! — грозно произнесла Фотини, — не то кара Аполлона настигнет тебя!

— Не хочу слезать с лошади, ты уж извини. Просто мне любопытно было узнать, что тут такое внутри происходит, если снаружи кому-то так хочется подслушать,- на лице скифа появилось легкое выражение презрения.

— Никто никого тут не подслушивал, не сочиняй! — Эпизелос внезапно появился в павильоне с оскорбленным видом, — я было пошел смотреть место для мостика, но заметил интересный рисунок на мраморе одной из колонн, вот и стоял, разглядывал его.

— Не ври, червяк, ты даже руку к уху приложил, я эту твою дурацкую позу увидел издалека вот и прискакал посмотреть!

Фотини стояла, словно громом пораженная такими словами.

— Кому ты веришь, пифия! Не забывай, я — ученик Фидия, ты знаешь меня хорошо. А кто этот дикарь — мы не знаем и знать не хотим! Фу, от него воняет какой-то псиной! — Эпизелос поднес к носу платок.

Читайте также Мясной салат с кукурузой

— Ой-ой, какие мы нежные! Плевать я хотел на то, что вам нравится и что не нравится. Вы, афиняне, мне не указ! Вон, идите, жалуйтесь моему отцу, он-то готов в лепешку разбиться, лишь бы его приняли за эллина. А я на охоте, мне некогда ванны с благовониями принимать! — говоря это, тем не менее скиф спешился и вывел своего скакуна из храма.

Пифия и Эпизелос последовали за ним, чтобы лишить наглеца возможности опять войти в павильон.

— Ну, да ладно, так и быть — давайте знакомиться! Меня зовут Гойтосир, сын Уархага, — решил наконец представиться скиф.

— Стало быть, ты племянник царя Мадия? — спросила Фотини.

-Да, и горжусь этим. Брат моего отца настоящий герой, я хочу быть таким как он.

— О, так мне кажется, я встречал твоего отца, он бывал в Афинах и заходил в мастерскую Фидия, где я работал, он тогда еще…

Но молодой скиф оборвал воспоминания Эпизелоса:

— Ты, красавица, когда нибудь ездила верхом? Хочешь прокатиться?

Фотини не знала, что ответить. Предложение звучало для нее очень заманчиво: она действительно никогда в жизни не сидела на лошади и ей ужасно хотелось попробовать, но сама мысль, что ей надо будет как-то на нее забраться, пугала девушку. Тем временем, Гойтасир подвел коня к ней поближе, чуть потянул узду вниз и к изумлению эллинов, животное опустилось, преклонив ноги, так, что девушка легко могла взобраться ему на спину. Скиф сел на жеребца, и легко подхватив Фотини одной рукой, помог ей устроиться впереди себя. Лошадь выпрямилась и рысью побежала по дороге, ведущей прямо в степь. Езда показалась Фотини сказочным удовольствием, хотя и не очень комфортным.

Мягкая шкура, покрывавшая спину Скила, не спасала от жестких толчков, но охватившее девушку чувство восторга перекрывало все другие ощущения. Гойтасир остановил своего коня возле тенистой рощи, спешился и помог Фотини спрыгнуть на землю, крепко обхватив руками ее талию. Когда он проделывал это, то не смог удержаться от соблазна замедлить момент приземления девушки, на какой-то миг их лица оказались совсем рядом, как раз напротив друг друга. Но почему-то им обоим это мгновение показалось вечностью: их глаза встретились и этого было достаточно, чтобы каждый из них вдруг почувствовал какую-то необъяснимую радость. Но что это с ними было, молодые люди пока еще не поняли.

Все предыдущие главы романа читайте здесь: